— В гостях у Kaktus.media Жолдошев Омурбек Бахридинович — рефракционный хирург, медицинский директор офтальмологического лазерного центра OLC. И Габагуев Александр Юрьевич — офтальмохирург, врач высшей квалификационной категории, член европейского общества катаральных и рефракционных хирургов ESCRS.
— Давайте сразу начнем. Что такое лазерная коррекция зрения, какие ее возможности? Что может предложить клиника OLC?
Омурбек Жолдошев: — Лазерная коррекция зрения — в первую очередь это хирургическое вмешательство. Современное и высокотехнологичное. И в первую очередь направленное на устранение аномалий рефракции. Под аномалиями рефракции понимается наличие близорукости, дальнозоркости или астигматизма. То есть человек не может обходиться без очков, без линз. Люди, которые не хотят носить очки или не могут носить очки в силу различных причин, могут обращаться к нам. И мы, применяя самые современные, самые передовые технологии, можем избавить людей от очков и восстановить полноценное зрение. Вот что означает лазерная коррекция зрения.
— Когда лазерная хирургия не сможет помочь? Противопоказания?
Омурбек Жолдошев: — Таких случаев достаточно мало. В первую очередь это глазные патологии. Есть так называемое заболевание кератоконус — когда сама поверхностная линза, роговая оболочка прогрессивно начинает истончаться и вперед выпячиваться. При кератоглобусе нельзя, при наличии катаракты нельзя, при наличии глаукомы, некоторых глазных патологий. А также при некоторых системных заболеваниях.
Но в большинстве случаев пациенту можно будет лазерную коррекцию сделать. Имеются ли какие-то противопоказания, ограничения либо риски, можно узнать только после полной диагностики. На расстоянии это не получится узнать.
— То есть общих правил не существует? Все строго индивидуально?
Омурбек Жолдошев: — Все индивидуально, вот именно.
— А толщина роговицы?
Омурбек Жолдошев: — Это тоже является очень важным фактором. Но в некоторых случаях, даже если минус 12, можно будет сделать. В некоторых случаях, даже если минус один, нельзя будет сделать. Но есть другие варианты.
Поэтому практически во всех случаях пациенты, которые к нам обращаются, получат у нас помощь.
— Когда без операции не обойтись? Вот я, например, могу сделать, а могу и не делать. Как хочу. А когда — или делаем, или человек остается без зрения? Есть такие случаи?
Омурбек Жолдошев: — При аномалиях рефракции нет такого, что обязательно лазерную коррекцию зрения надо выполнить. Это лишь альтернатива вашим очкам или линзам. Есть другие глазные патологии, при которых обязательно показана операция, в том числе и катаракта. Но аномалии рефракции, в том числе близорукость, дальнозоркость, астигматизм, не требуют обязательного хирургического вмешательства. То есть к нам обращаются пациенты по доброй воле. Те, кто хочет отказаться от очков.
— Понятно. А при катаракте — не обойтись?
Александр Габагуев: — Если у человека выставлен диагноз, то рано или поздно операция будет необходима. Катаракта — это помутнение хрусталика. Хрусталик в нашем глазу — как линза в ваших очках, и со временем, с возрастом, по широкому ряду причин хрусталик может помутнеть. Соответственно, зрение начинает снижаться. Если это начальное помутнение, то, соответственно, мы можем понаблюдать за тем, как будут развиваться события. Но рано или поздно операция потребуется. Если же есть даже незначительное помутнение и это сопровождается близорукостью, астигматизмом либо большой дальнозоркостью, и человек не хочет использовать очки, то мы также можем сделать операцию и хрусталик поменять. Соответственно, человек получит зрение. И в большом количестве случаев — свободу от очков. Это альтернатива лазерной коррекции своего рода для определенной группы пациентов.
Омурбек Жолдошев: — В некоторых случаях лазерная коррекция зрения невозможна в силу ряда причин, и часто — по причине возраста. В этом случае замена хрусталика на специальные интраокулярные линзы полностью может помочь человеку отказаться от очков.
— Вот когда-то, когда еще мой дедушка оперировался по поводу катаракты, это было много лет назад, тогда считалось, что катаракта должна созреть. Был такой термин.
Александр Габагуев: — До сих пор, к сожалению, подчеркиваю, к сожалению, ходит этот миф. Действительно, старая технология была сопряжена с определенными моментами. Действительно, нужно было подождать, когда хрусталик полностью помутнеет. То есть подождать, когда человек ослепнет. Доступ, который делался при этой операции, был достаточно большой. И когда хирург заходил, он делал большой разрез и мог целиком, единым целым, конгломератом этот хрусталик убрать. Это было достаточно легко сделать. Если же это несозревшая катаракта, соответственно, ты не уберешь хрусталик целиком. Приходится, грубо говоря, возиться, убирать мелкими частями, промывать это все. Сейчас технология настолько современная, она малоинвазивная — если раньше делали большой-большой разрез, сейчас делается небольшой прокол порядка 2 мм и через него вся операция и проводится. Соответственно, мы не ждем, когда человек ослепнет. В этом нет никакой логики, никакого смысла. Если у человека есть снижение зрения, связанное с катарактой, и это мешает ему жить, это снижает качество его зрения и его жизни, то, конечно же, нужно делать операцию. Миф про созревание: что давайте подождем, когда вы ослепнете, остался где-то там, в далеком-далеком-далеком прошлом.
— Можно ли избежать катаракты? Мне кажется, что в определенном возрасте, ну, плюс-минус, все люди делают операцию по поводу катаракты.
Александр Габагуев: — Действительно, так и есть. Те, кто доживет до этого заболевания. Если бы мы доживали до ста лет, вот все мы с вами, то реально у ста процентов населения это заболевание было бы в той или иной степени. К сожалению, продолжительность нашей жизни не всегда соответствует пределам организма, и часть населения не доходит до определенного возраста, и заболевание это его минует. Помутнение хрусталика — это естественный процесс, точно так же как седина и то, что на коже появляются морщинки, и от этого никуда не деться. У кого-то седина возникает рано, а у кого-то очень и очень в большом возрасте, так скажем.
— Вот смотрите, оперируются по поводу катаракты в зрелом возрасте, как правило, немолодые люди. Значит, оперируя по поводу катаракты, вы можете избавить человека и от близорукости, например?
Александр Габагуев: — Да.
— Соберусь когда-нибудь, а я собираюсь дожить до возраста катаракты, вот заодно уж тогда я избавлюсь и от очков.
Александр Габагуев: — Да. Смотрите, если мы касаемся операции по замене хрусталика, то для этой операции показаниями являются не только помутнения, но также и аномалии рефракции в определенном возрасте. Если вы — человек старше 40-45 лет, у вас есть большая степень близорукости или астигматизма, то мы тоже можем прибегнуть к этой операции, даже несмотря на то что хрусталик прозрачный. Мы, поменяв ваш нативный хрусталик, можем рассчитать и поставить такой хрусталик, который избавит от астигматизма, от близорукости, от дальнозоркости. Который позволит прекрасно видеть вдаль, который позволит прекрасно видеть вблизи, шить, сидеть за компьютером. На сегодняшний день в нашем арсенале великое множество искусственных хрусталиков, которые позволяют нам это сделать. И освободить человека от очков.
— То есть это будут тоже своего рода очки, но они будут встроены в мой глаз?
Александр Габагуев: — Все верно.
— Хорошо. Сейчас мы говорим об операциях, о лазерной хирургии в целом. Каким будет зрение после лазерной коррекции? Стопроцентное?
Омурбек Жолдошев: — Стопроцентное зрение — это достаточно ошибочное представление об остроте зрения на самом деле. Острота зрения в строчках измеряется. В норме человек должен видеть как минимум восемь строчек в таблице.
— Вот эта стандартная офтальмологическая таблица?
Омурбек Жолдошев: — Да, таблица Сивцева или ее аналог — таблица Снеллена. Человек должен дойти хотя бы до восьмой строчки.
— А сколько их там всего?
Омурбек Жолдошев: — Там 15 строчек. Но человек должен увидеть как минимум восемь строчек. Если зрение меньше восьми строчек, это уже считается ненормальным. Надо уже искать причину. Если причиной плохого зрения является близорукость — миопия, или дальнозоркость — гиперметропия, или астигматизм, человек должен носить очки. Если человек не хочет носить очки — он делает коррекцию зрения.
Теперь, отвечая на ваш вопрос, каким тогда будет зрение? Мы человеку поможем избавиться от очков, чтобы он без них видел в норме, то есть как минимум восемь строчек этот человек увидит. Или же мы по-другому говорим: вы будете видеть так, как в самых лучших очках или линзах, но без них. Не будет необходимости носить каждый день очки или линзы, каждый день таскать с собой контейнеры, растворы, каждый раз их менять. Отпадает эта необходимость, и человек обретает нормальное, полноценное зрение.
— Хорошо. Вот человек решил избавиться от очков, достиг этих самых заветных восьми строчек таблицы.
Омурбек Жолдошев: — Восемь-десять строчек.
Александр Габагуев: — Доктор скромничает. Иногда и 12 строк, и больше.
Омурбек Жолдошев: — Видите, мы предварительно не можем пациенту обещать. Некоторые клиники и доктора умудряются даже гарантировать зрение, что является совершенно аморальным с медицинской точки зрения. Потому что мы предварительно не можем сказать, что человек получит такое вот зрение. Да, мы говорим, что прогнозы благоприятные и с очень высокой вероятностью вы получите нормальное зрение. Действительно, как доктор говорит, пациент может увидеть и 10 строчек, и 15 строчек.
— И разочароваться в этом мире. Он начнет видеть все во всех подробностях.
Омурбек Жолдошев: — Все мелкое. Очень разные ощущения у пациентов, вплоть до шока. Мы достаточно часто таких видели. Пациенты на следующий день уже говорят, что просто не знали, каково это — видеть мир настоящий, во всех подробностях, во всей красе.
— Итак, вы вернули зрение. Идут годы. Как что изменится?
Омурбек Жолдошев: — Стабильность очень-очень высокая. Очень высока вероятность, что человек обретает хорошее зрение уже на всю жизнь. Да, очень редко, это очень редко бывает, даже менее 1% случаев, могут появиться минусы, астигматизм, очень небольшие. В этом случае, что является очень большим преимуществом этой процедуры, возможно повторно ее сделать. Так называемая докоррекция является достаточно простой процедурой, очень легкой. Обратно дочищаются минусы, которые заново появились, и обратно можно вернуть такое же зрение, какое было сразу после коррекции зрения.
— То есть эта докоррекция — это еще одна операция?
Омурбек Жолдошев: — Это еще дополнительная операция. Не всем она показана, не во всех случаях делается. Еще раз повторюсь: очень редко делается, у кого может ухудшиться зрение. Это одна треть основной процедуры на самом деле. Потому что там уже у нас на поверхности роговицы имеется лоскут, нам только остается приподнять лоскут и лазером дочистить маленькие минусы и неровности. И обратно на поверхность лоскут возвращаем, и человек обретает хорошее, полноценное зрение.
— Что по поводу возрастной дальнозоркости? Вы же вернули человеку зрение, вот, допустим, у него была близорукость, вы зрение вернули, и с возрастом…
Омурбек Жолдошев: — Как Александр Юрьевич уже сказал, возрастные изменения неминуемы. С этим столкнется каждый человек, кто-то в возрасте 40 лет, кто-то — в 60.
— Оперированный или неоперированный — неважно?
Омурбек Жолдошев: — Да. Вы должны понимать: минусовое зрение, плюсовое, астигматизм — мы возвращаем полноценное, нормальное зрение. То есть человек обретает хорошее зрение. Но с возрастом у человека появится возрастная дальнозоркость так называемая, или пресбиопия, когда способность фокусироваться на ближнюю зону у человека ослабевает, и все равно плюсовые очки надо будет носить. Но это неизбежно. Это естественное, нормальное физиологическое явление. Даже если мы лазерную коррекцию зрения сделаем, после 40, 42, ближе к 45 годам все равно человек нуждается в плюсовых очках.
— Хорошо, в плюсовых очках — это ладно. Но вот с возрастом у человека начнет мутнеть хрусталик. Ему нужна операция, а он уже одну операцию на глазах пережил.
Александр Габагуев: — Абсолютно ничего страшного. Одну операцию он пережил на поверхностном слое, на роговице, мы же делаем операцию на хрусталике. Да, действительно, есть определенные нюансы в расчете силы интраокулярной линзы. Но тем не менее наш опыт, наше оборудование и современные технологии позволяют сделать это достаточно точно. И поэтому человек обретает вновь хорошее зрение, в том числе с помощью мультифокальных хрусталиков, о которых я выше говорил, которые позволяют видеть хорошо на всех расстояниях. Без проблем, все это можно сделать.
— То есть, если в достаточно молодом возрасте провели операцию — лазерную коррекцию, потом это никак не скажется на возможности проведения операции по показаниям на хрусталике?
Александр Габагуев: — Те люди, которые были первыми пациентами, кому сделали лазерную коррекцию, они уже дожили до того времени, когда приходится оперировать их по поводу катаракты. Без проблем. Да, чуть больше внимания, да, чуть больше обследований, но тем не менее мы благополучно их оперируем. Вне зависимости от методик. Возможно, вы знаете, что методик раньше было много, как и на сегодняшний день. Но независимо от того, какой методикой человека оперировали ранее, мы оперируем его по поводу замены хрусталика без проблем.
— Опять же, поскольку я очкарик со стажем и слышала много консультаций с офтальмологами, предлагалась склеропластика раньше. И сейчас тоже говорят, что если до операции не провести эту процедуру, то вот ваше, мое, вернее, глазное дно продолжит вытягиваться. И нужно тоже провести склеропластику.
Омурбек Жолдошев: — Давайте я вам так скажу: склеропластику нигде в мире не делают и не делали. Ну, по крайней мере, только на просторах СНГ делали. В остальном мире это проводилось в качестве экспериментальной хирургии, но очень быстро поняли, что это не работает, и просто решили от этого уйти, отказаться. Склеропластика продолжает до сих пор жить, потому что некоторые коллеги придерживаются устаревшего, консервативного взгляда. Они продолжают в это верить.
На самом деле склеропластика не обладает никакой доказательной основой. Не доказана ее эффективность. Поэтому нигде сейчас в мире этим не занимаются. Александр Юрьевич, наверное, сейчас расскажет, проводилась ли она в клиниках, где вы раньше работали.
Александр Габагуев: — Ранее, когда я не работал в клиниках, когда я был, наверное, юным студентом, эта операция проводилась действительно повсеместно. И сейчас очень многие пациенты, когда приходят, то говорят: да, вот мне была сделана склеропластика.
Сейчас мы приходим к тому, что медицина стала более доказательной. Я вот прямо подчеркнул: более доказательной именно. Не так, что один уважаемый доктор провел операцию, сделал свои исследования, и по его наблюдениям показалось, что да, есть эффект. И все под весом его авторитета продолжили. Конечно же, в медицине очень много есть преемственности, из тех времен мы что-то заимствуем, что-то все равно выполняем. Но, повторяю, склеропластику на сегодняшний день перестают делать. Поколение меняется, доказательная медицина, мы видим, что склеропластика неэффективна, и поэтому ее сейчас не выполняют. Где-то — да, но не повсеместно, как это было ранее.
— Тем не менее есть целое поколение людей, которым склеропластику все-таки делали. И это не помогло — у тех людей все равно миопия, все равно близорукость. Могут ли они провести лазерную коррекцию зрения?
Омурбек Жолдошев: — Это не влияет никоим образом. Мы очень много раз делали пациентам, кто уже перенес эту операцию, будь то 10 лет назад, будь то пять лет назад. Это никак не влияет на результат, на восстановительный период, на последующее зрение. Никоим образом ни на лазерную коррекцию, ни на операцию по катаракте.
— Мы с вами очень много сейчас уже развенчали мифов. И еще один такой стойкий, я не знаю, миф или правда, который мне приходится слышать: что нельзя делать лазерную коррекцию, вообще какое-то вмешательство офтальмологическое, если женщина собирается беременеть и рожать. Вот потому что все, глаз порвется.
Омурбек Жолдошев: — Это тоже достаточно распространенный миф.
— Это миф?
Омурбек Жолдошев: — Да, это является мифом.
— То есть лазерную коррекцию можно делать, даже если ты еще собираешься рожать?
Омурбек Жолдошев: — Да, без проблем можно рожать после лазерной коррекции зрения. Опять-таки лазерная коррекция зрения никак не влияет на течение беременности, на сами роды, на послеродовой период. Совершенно не влияет. И так же наоборот — роды не влияют на результат лазерной коррекции зрения. Зрение никоим образом не ухудшается. Самое главное — во время беременности нельзя делать лазерную коррекцию, как вы понимаете, в силу ряда причин. А вот после и до — без проблем можно. Мы очень много раз уже до беременности, после беременности проводили лазерную коррекцию зрения, и мы видим, что у данных пациенток все замечательно.
— Еще есть такой страх — спортивная травма. То есть, если человек — спортсмен, у него выше риск получения травмы, в том числе удар по глазу, в этом случае сетчатка истончается, и опять же — глаз порвется.
Александр Габагуев: — Ну, любая травма — это плохо. И действительно, при травме глаз может порваться. Но лазерная коррекция, как правило, не приводит к истончению структур до такой степени, чтобы они стали очень сильно подвержены какой-то малейшей травме. Вы, возможно, знаете, есть боевые единоборства, UFC они называются, это смешанные единоборства. И очень много бойцов прооперированы еще по старой технологии LASIK. И без проблем, как видите, выступают в профессиональном спорте. Но любая травма — это риск больше не того, что что-то случится с роговицей, которую мы исправляем при лазерной коррекции, а того, что сама травма приведет к изменениям сетчатки, допустим, к помутнению хрусталика или каких-то структур. Но это, в общем-то, касается любой травмы любого нашего органа.
Если мы говорим о коррекции зрения и возможных даже малейших травмах, то действительно, раньше была такая популярная в свое время операция — радиальная кератотомия. Это когда на роговице хирург делал скальпелем насечки и оставались рубцы. И до сих пор к нам пациенты эти приходят. Действительно, на целостность и на упругость роговицы это влияло. Но, соответственно, сейчас эта операция не делается нигде, потому что малейшая травма приводила к тому, что эти рубцы рвались, потому что рубцовая ткань неэластичная.
— Хорошо. А вот еще один такой страх спортсменов — что изменится скорость реакции глаза.
Омурбек Жолдошев: — Ну, это никоим образом не влияет. Наоборот, после лазерной коррекции зрения человек начнет лучше видеть, больше движений, больше каких-то малейших изменений в пространстве сможет лучше различать, лучше улавливать. Наоборот, в этом плане спортсмену хорошее зрение может помочь.
Лучи света, которые проникают в сетчатку, дальше отправляются в головной мозг на обработку, это никоим образом не меняется после лазерной коррекции зрения. Как восприятие внешнего мира проводилось до, так же и будет проводиться после. Я так считаю, что, после того как зрение улучшится, спортсмену, наоборот, будет легче. Да, в единоборствах достаточно близко контактируешь с оппонентом, но есть другие виды спорта, в которых спортсмен должен вдаль смотреть, самые мелкие детали увидеть. А с плохим зрением это станет достаточно трудно. И, наоборот, может быть, этому спортсмену плохое зрение может помешать достичь очень хороших результатов. Возможно, при этом лазерная коррекция зрения будет даже способствовать лучшим результатам.
— Современные офтальмологические клиники проводят обследование на большом количестве аппаратов. Когда я была маленькая, нам светили и заглядывали в глаз, и все. Понятное дело, что исследование на аппаратах стоит денег. И опять же люди думают, что вы, офтальмологи, таким образом выманиваете у нас, бедных пациентов, деньги. Расскажите, зачем столько аппаратов? Вот в клинике OLC их очень много, я просто сбилась со счета. Зачем?
Александр Габагуев: — Это как сравнить автомобиль с повозкой. И вот вы едете на автомобиле. Сейчас куча разных систем безопасности. Соответственно, с диагностикой то же самое: на смену вот этому зеркальному офтальмоскопу, которым мы могли увидеть часть глаза, появилось огромное количество оборудования. И оно позволяет нам с высокой точностью поставить диагноз правильно, а значит, назначить правильное лечение и своевременно отреагировать. И, допустим, в нашей клинике мы не берем за каждое обследование отдельную плату. То есть человек заплатил за диагностику, неважно, сколько ему сделали исследований, наша задача — поставить верный диагноз. К сожалению, раньше это было делать гораздо сложнее, когда не было таких помощников.
И в нашей клинике применяются на сегодняшний день одни из самых современных видов оборудования, которые в мире существуют. И я работал во многих клиниках, и я прямо с уверенностью могу сказать, что клиника OLC оснащена по последнему слову техники, здесь применяется высокоточное и высокосовременное оборудование. На мировом уровне. И это не рекламный какой-то сейчас текст, действительно так оно и есть. Если вы приедете, не знаю, в Америку, в Германию, в Японию, в какие-то развитые страны, то там будет стоять точно такое же оборудование, как у нас. И в этом, наверное, наш огромный плюс.
Омурбек Жолдошев: — Да, на самом деле современную офтальмологию нельзя представить без высоких технологий, без большого количества оборудования. Они помощники, они помогают нам с точностью и на достаточно раннем этапе поставить диагноз и назначить правильное лечение. Все это направлено на благополучие пациентов.
— Тем не менее, несмотря на весь тот прогресс, который произошел в офтальмологической науке, есть большое количество заболеваний глаза, которые пока современная наука лечить не в силах. Вот что это за заболевания и что нужно делать? Можно ли их предотвратить?
Александр Габагуев: — Действительно, такие заболевания существуют. И к нам обращаются пациенты с такими проблемами. Но что в этом случае делать и вообще что делать? Мы не должны забывать, что самое верное и правильное лечение — это профилактика, наверное, в первую очередь. Даже если у вас нет проблем со зрением, казалось бы, и вам кажется, что у вас все хорошо, хотя бы раз в два года стоит сходить на диагностику и пройти обследование. Потому что многие заболевания достаточно скрытые и сразу не проявляются. К примеру, глаукома. Зачастую люди обращаются к нам тогда, когда уже глаукома далеко зашла. Глаукома — это повышение внутриглазного давления, которое сдавливает зрительный нерв, и это приводит к атрофии зрительного нерва. К сожалению, мы пока не научились эти нервы восстанавливать. И если человек упустил момент, мы очень часто уже не в силах помочь и вернуть то зрение, которое было раньше. Поэтому я всех ваших зрителей, подписчиков призываю пройти обследование. Пусть не в клинике OLC, пусть в другой клинике, но тем не менее пройти диагностику. Ну и дальше, соответственно, доктор, исходя из текущего состояния, может дать рекомендации. Стоит ли заглядывать к офтальмологу почаще либо можно пореже, раз в несколько лет. Но тем не менее самое главное — это профилактика.
— А как часто нужно проверять зрение у ребенка и когда это нужно начинать делать?
Омурбек Жолдошев: — После рождения, в течение первых трех дней офтальмолог должен первично посмотреть глаза. В последующем — на первом году жизни, потом — в три года, потом — перед школой и далее — в зависимости от различных патологий или отсутствия патологий, в зависимости от факторов риска, возможно, ежегодно или, возможно, каждые два-три года.
— При этом, например, проблема со зрением у обоих родителей — это считается фактором риска?
Омурбек Жолдошев: — Да, это считается фактором риска. Вот этим детям нужно почаще обследоваться, потому что может быть такое, что в семь лет нет еще миопии, а уже до восьми лет может быстро пойти прогрессия близорукости, и очень быстро может дойти до высоких цифр. Поэтому надо прямо тщательно достаточно часто обследоваться.
— Можно ли улучшить зрение без хирургического вмешательства?
Омурбек Жолдошев: — Полностью вылечить или отказаться от очков, к сожалению, без хирургического вмешательства, с учетом всех факторов, нельзя. Сейчас на просторах Интернета очень много средств: капель специальных, чудо-таблеток, специальных очков, массажа, гимнастики, очень много различных подходов. Но, к сожалению, ни одна из этих методик не является доказанной, или же проверенной, или же эффективной. Это достаточно далеко от медицины и далеко от правды. Если имеются какие-то патологии со зрением, то надо обращаться к специалисту. Лучше специалист расскажет, как надо лечить, что нужно назначать, будь это очки, будь это линзы или же хирургическое вмешательство. Но пока что восстановиться самостоятельно дома, с помощью советов из Интернета или каких-то дополнительных средств, к сожалению, не представляется возможным.
Александр Габагуев: — Это не заговор офтальмологов, которые хотят нажиться на бедных пациентах.
— Точно?
Омурбек Жолдошев: — Я так скажу. Часто шутя говорю пациентам, что, если бы эти средства работали, мы бы здесь не сидели, мы бы здесь не работали. Столько пациентов в очереди не стояли бы. Они бы все дома сидели и делали бы эту гимнастику, пили бы эти таблетки, капали бы эти капли и дома себе восстанавливали зрение. И к нам никто не обращался бы.
— А я вам скажу, у меня есть контраргумент. Это потому, что вы, офтальмологи, опять же, да, вы произнесли слово «избавиться» от очков. Да. Как только вы надели на меня очки – все, обратного пути нет. Ну, кроме лазерной коррекции, кроме хирургии. Но пока я не надела очки, все было обратимо. Это не мои слова. Я разговаривала с реальными людьми до эфира.
Омурбек Жолдошев: — На самом деле наше население достаточно небрежно относится к своему здоровью. Очень много пациентов ходят с плохим зрением, никогда не обращаются к офтальмологам, никогда не носили ни очки, ни линзы и так водят, так и работают. Но в некоторых случаях мне даже непонятно, я не понимаю таких людей, как вообще некоторые умудряются даже дальнобойщиками работать с таким плохим зрением. С плохим зрением ходят и думают, что мир в норме выглядит именно таким образом. Мы надели на них очки — и сразу все меняется. Знаете, человек к хорошему очень быстро привыкает, и когда убирает очки, он возвращается к тому же состоянию, которое было до очков. Но он уже замечает контраст в том, что он элементарно плохо видел. В очках он лучше видит, и когда убирает их — зрение не ухудшается, зрение просто возвращается к тому же состоянию, в котором оно до этого было, до очков.
— Просто мозг знает, что так не должно быть?
Омурбек Жолдошев: — Да, мозг знает, каково это — хорошо видеть. Мозг понимает, и мозгу очень сложно уже без очков.
— Хорошо. Но все-таки мы говорим с вами о взрослых людях. А вот у ребенка только-только начало портиться зрение. Возможно ли здесь вернуться и исправить зрение с помощью капель?
Омурбек Жолдошев: — Ребенку, как вы знаете, операцию нельзя сделать. До 18 лет лазерная коррекция зрения противопоказана.
Очки — обязательны. Или линзы, пожалуйста, если уже ребенок достаточно взрослый и может ухаживать за линзами, вовремя их снять, следить за ними. Линзы, пожалуйста.
Есть достаточно прогрессивные методы, которые обладают очень высокой вероятностью затормаживать или же останавливать прогрессию близорукости. Это — применение атропина, длительная лечебная атропинизация.
К сожалению, у нас департаментом лекарственного обеспечения еще не разрешено, но в мире в этом направлении ведутся очень большие разработки, и может быть, в ближайшем будущем уже появятся такие капли для детей.
Есть специальные ортокератологические линзы, так называемые ночные линзы, которые ребенок ночью надевает, ночь проводит в линзах, утром их снимает и на следующий день уже без очков видит. Ребенок обретает не только хорошее зрение без очков, но и эти линзы помогают стабилизировать близорукость.
— Линзы — это то, что на глаз надевается?
Омурбек Жолдошев: — Да, те, что на глаз надеваются.
— А как? За счет чего она работает? Она расслабляет?
Омурбек Жолдошев: — Нет, не расслабляет. Она меняет конфигурацию роговицы — это у нас самая сильная преломляющая линза на поверхности глаза, она немного уплощает роговицу, эпителий, и лучи света уже не перед сетчаткой, а на сетчатке фокусируется. Соответственно, ребенок без очков может видеть. Это тоже относительно недавнее внедрение в медицине, в том числе и в Кыргызстане оно недавно только появилось, может быть, два года как, три максимум. И такие линзы у нас есть, этим занимается наш замечательный детский офтальмолог. У нас такие линзы есть. Есть другие так называемые бифокальные очки, мультифокальные линзы. То есть, если родители вовремя обратятся к специалисту, хорошему специалисту, есть ряд средств, которые помогут не только улучшить зрение, но и затормозить процесс близорукости, чтобы в дальнейшем его прогресса не было.
— То есть все-таки боятся очков? Что сейчас на моего ребенка наденут очки, и все? Раз ухудшилось зрение, то очки.
Омурбек Жолдошев: — Ну, пока что самое распространенное, самое доступное у нас средство — это очки. Самое распространенное, безопасное, доступное, в том числе для ребенка, пока что только очки.
Очень многие родители думают, что если вот раз надел очки, то все. Потому что боятся, что очки могут ухудшать зрение. Смотрите, у ребенка естественным образом может ухудшаться зрение, потому что ребенок растет. И, соответственно, глазное яблоко растягивается. Это, как правило, процесс, который без каких-либо специальных вмешательств нельзя будет остановить. И очки тут совершенно ни при чем. Если бы носили очки, если бы не носили очки — все равно бы этот прогресс наблюдался. Но очки помогают только лучше видеть, ни в коем случае зрение не ухудшают и не улучшают. Очки помогут ребенку лишь хорошо видеть вдаль, доску видеть или элементарно, если спортом заниматься, дальние объекты видеть. Но ни в коем случае не ухудшают зрение. И не улучшают. Просто помогают ребенку видеть мир так, как он есть.
— Тем не менее вот лазерная хирургия, какие есть побочные, скажем, эффекты? Вот потому что в очках, например, естественно, у меня ограничено боковое зрение. Потому что физика очков такова. Боковое зрение и зрение в сумерках. Как будет видеть человек после операции в сумерках?
Омурбек Жолдошев: — Действительно, лазерная коррекция зрения может к некоторым ночным проблемам привести — это так называемые гало-эффекты, когда вокруг источников света, вокруг фонарей, вокруг фар появляются такие оптические ореолы. Не у всех появляются, не у всех. У кого появляется — это не является совершенно опасным состоянием. И, как правило, постепенно, в течение нескольких недель, у кого-то в течение нескольких месяцев, постепенно это уменьшается. Головной мозг постепенно начинает блокировать эти ложные сигналы. И человек просто перестает это замечать.
— То есть это пройдет? Включатся компенсаторные возможности организма?
Омурбек Жолдошев: — Да, это пройдет. Просто головной мозг научится такие эффекты блокировать. Происходит так называемый процесс нейроадаптации, когда мозг учится принимать правильную информацию, и такие эффекты начинают пропадать. Раз вы по поводу других эффектов начали говорить, еще раз подчеркну, что это достаточно безопасная процедура. Некоторые пациенты могут ощутить симптомы сухости, дискомфорта. Поэтому мы после коррекции зрения каждому пациенту выдаем увлажняющие капли.
— Это тоже временный эффект?
Омурбек Жолдошев: — Да, это тоже временный эффект. Как правило, это очень индивидуально. Кто-то этого вообще не замечает, у кого-то есть, но немножко только. У этих людей достаточно быстро проходит. У кого-то больше выражено, ему приходится несколько недель пользоваться каплями. Кто-то, может быть, месяц или более.
Но, видите, сухость — это даже без коррекции зрения сейчас, в данный момент очень распространенное явление из-за наших гаджетов, экранов, все время сейчас мы на телефонах. Еще другой, достаточно важный фактор — в зимнее время каждое помещение отапливается. Поставьте вот измеритель влажности воздуха и увидите, что его показатель падает меньше 10%. То есть очень-очень сухой воздух, и, соответственно, поверхностная слезная пленка испаряется очень быстро. И дискомфортные ощущения беспокоят людей. Это даже без коррекции зрения. В этом случае рекомендуется увлажняющими каплями пользоваться, ставить увлажнители воздуха в каждом помещении. Это не только сухость глаза, но и сухость носоглотки, ротовой полости и кожи нашей. Такие эффекты могут быть.
— А вообще это дорого? Может быть, дешевле использовать очки?
Александр Габагуев: — А было посчитано. Уже до вас все посчитано. Использование очков или контактных линз, вот сколько вы за все время вашей близорукости на них тратите, это все выходит гораздо дороже, чем проведение лазерной коррекции. Поэтому вы можете быть спокойны, что вы сэкономите.
Омурбек Жолдошев: — Я вспомнил одного пациента. Я ему говорю: вот, в вашем случае возможна лазерная коррекция зрения и полный отказ от очков. А сколько стоит, спрашивает он. Я ему говорю: вот столько-то. Он говорит: а вот действительно, намного дешевле выходит, потому что я ежегодно меняю очки, и стоимость очков сравнима со стоимостью коррекции зрения.
Действительно, некоторые очки неимоверно дорого стоят. И для кого-то, может быть, это даже способ сэкономить.
— Давайте я еще быстро спрошу о страхах, которые есть. Ведь все-таки речь идет о глазе, и вот мы говорим о лазерной хирургии. И это очень страшно, что лазер сойдет с ума и на фиг прожжет не только глаз, но и мозг.
Есть, знаете, анекдот, что не ту ногу отрезали, а тут вы мне не тот глаз прооперируете.
В наших условиях лазер на электричестве работает, а вдруг отключат электричество — и все, а я у вас на столе.
Омурбек Жолдошев: — Давайте с самого последнего начнем. Есть система запасного электропитания. У нас она есть. Каждый лазер обеспечен бесперебойниками, источниками бесперебойного питания. Изначально в каждой клинике, будь то в Германии, будь то в Штатах. И если по каким-то причинам электричество отключили, хирург вполне успеет довести операцию до конца.
Второй страх пациентов — что лазер просто прожжет глаз. Вы должны понимать, что технология здесь так называемого холодного испарения. Там работает лазер, который не вызывает термического эффекта, на поверхности роговицы, куда воздействует лазер, не поднимается местная температура. Ни на сколько. То есть это проводится методом холодного испарения. Ткани роговицы просто испаряются не под воздействием термического эффекта.
Александр Габагуев: — В общем, это лазер не из «Звездных войн», который может все сжечь.
Омурбек Жолдошев: — То, что другой глаз могут прооперировать, перепутать. Процедура настолько продумана, аппарат настолько умный, что еще во время обследования с каждого глаза мы снимаем индивидуальные, уникальные картины, с каждого человеческого глаза. И во время операции аппарат сравнивает именно картину пациента, сразу улавливает рисунок радужки, которая была во время диагностики, и что вот под конкретным аппаратом лежит. Нельзя перепутать там не только с глазами другого человека, даже правый с левым глазом нельзя перепутать. Настолько умная машина. Операция до мелочей продумана. И риски, что такое может быть, невероятно низкие, если не невозможные.
Александр Габагуев: — Возможны, но на других лазерах. Потому что, действительно, существуют лазеры более простые, старых поколений, которые используются в том числе и в Кыргызстане. И в России, и в других странах. Там нет такой фиксации, и действительно, моменты, о которых вы говорите, в мировой практике случались. Но мы же не стоим на месте. Мы совершенствуемся. Поэтому лазер, который стоит в нашей клинике, я не просто так говорю, что наше оборудование топовое.
— Если вы такие крутые, зачем вы иногда отправляете пациентов в Алматы?
Александр Габагуев: — Существует еще одна альтернатива, еще одна методика лазерной коррекции. Она называется SMILE. К сожалению, этот лазер не зарегистрирован на территории Кыргызстана, и мы, как законопослушная клиника, не можем применять его здесь. Это будет вне закона. И поэтому, да, если человек хочет, то мы можем его отправить в нашу партнерскую клинику в Алматы, в Астане, без проблем.
— То есть это тоже будет ваша клиника, но просто в Алматы? В Казахстане это оборудование зарегистрировано? Это у нас из-за бюрократических особенностей эта технология не прошла процедуру?
Александр Габагуев: — Да.
— У нас заканчивается время эфира. Давайте мы быстро нашим подписчикам расскажем, как все-таки не попасть в ваши руки?
Омурбек Жолдошев: — Конечно, беречь здоровье. Всегда следить за здоровьем глаз. И если какие-то проблемы возникнут, нельзя ни в коем случае откладывать, нельзя ни в коем случае думать, что это само пройдет. Лучше один раз обратиться к офтальмологу, к хорошему специалисту, который полностью подробно вас обследует, поставит диагноз и назначит правильное лечение.
— Александр Юрьевич, что вы посоветуете людям?
Александр Габагуев: — Я уже дал свой самый главный совет — это профилактика в первую очередь. Поэтому стоит сходить. Второй момент — это элементарно здоровый образ жизни, отказ от вредных привычек. Потому что это все доказанно влияет на состояние здоровья в целом, на состояние организма. И очень многие заболевания наши не глазные влияют в той или иной степени на глаза. Возьмем, например, диабет, гипертонию или какие-то прочие заболевания. Все это влияет на состояние глаз. Поэтому себя нужно любить, за собой надо следить и себя нужно беречь. В общем-то, это основные моменты.
Если у вас еще остались сомнения, страхи, если какие-то мифы мы не развеяли, то вы можете получить консультацию у наших врачей.
